Периодически, по случайным обстоятельствам, возникает внутренняя потребность обратиться к трудам Гумилева. Сейчас этими обстоятельствами явилось упоминание уважаемым gandalf-ом результатов опроса по методике Хофстеде и мнение A_Safin2 о неизменности (по большому счету) этики в Китае, равно как и неизменности государственного управления:
Возьмите любой период от раннего европейского Средневековья (5-6 век) и вплоть до Нового времени (17-й век). Весь этот период в Китае действовала приблизительно одна и та же система управления (император + разветвленная чиновничья система, для назначения на должность нужно сдавать экзамены, причем происхождение претендента роли не играет).
Думаю, не ошибусь, и из этого высказывания можно сделать вывод, что Китай имеет многотысячелетнюю историю и может служить примером исторической преемственности.
Желания пересказывать даже основы теории этногенеза Л.Н.Гумилева у меня нет, она вся изложена в его книгах, я их, естественно, периодически просматриваю - получаю чисто эстетическое удовольствие от его лексики и способа доказательств.
Заинтересовала меня критика его концепции - а вдруг я тоже что-то не понимаю и глубоко заблуждаюсь.
Решил - и вперед-вперед!
Начало - https://scepsis.net/library/id_2679.html
Раздел на сайте: Расизм, Лженаука, Лжеученый Гумилёв.
Виктор Шнирельман
Наука и этика, или Могут ли ученые избежать ксенофобии?
Не вижу необходимости пересказывать начало, там, где автор мягко и ненавязчиво причисляет Гумилева к тем, кто не знает, как вести себя в новой постмодернисткой ситуации, несвободным от предрассудков, ксенофобом, сциентиистом, полностью игнорирующим свою социальную роль и свободным от каких-либо моральных ценностей и обязательств, ученым, развивающим арийскую идею и вообще -"сознательно создающим "великий этнонациональный нарратив", основанный на идеях этногенеза и этнической истории ради обещанных заказчиками материальных благ."
Апофеоз статьи, собственно то, ради чего статья писалась:
Иной раз ученый высказывает некую идею в качестве научной гипотезы. Однако вместо того, чтобы заняться обоснованием этой идеи, в следующей своей работе он уже выдает ее за устоявшуюся теорию и в качестве таковой предлагает ее своим коллегам. Чтобы не портить отношения с уважаемым коллегой, те соглашаются быть участниками этой небезобидной для науки игры, и «теория» обретает право на существование. Наиболее ярким представляется случай с Л. Н. Гумилевым, чья грандиозная, хотя и слабо обоснованная фактами теоретическая конструкция стала в постсоветское время законодательницей моды, и сегодня редкий дискурс обходится без использования заимствованных из нее идей или терминологии. Решающую роль здесь, разумеется, сыграл тот факт, что при поддержке влиятельных чиновников эта концепция была запущена в общество и, прежде всего, систему образования. А это оказало мощное давление на ученых, и мало кто сумел не поддаться ему. Тем самым мы вновь возвращаемся к рассмотренному выше второму фактору, говорящему об отсутствии непроходимой стены между обществом и наукой и об обратном влиянии общественных настроений на ученого.
Случай с концепцией Гумилева заставляет ставить вопрос и о седьмом факторе, связанном с отсутствием у нашей научной общественности интереса к истории идей, с незнанием или слабым знанием истории своей науки. Ведь, по сути, упомянутая концепция не столько развивала какие-либо новые идеи или подходы, сколько возрождала те давно отброшенные и забытые идеи, которые будили воображение читающей публики ровно сто лет назад. С развитием научного знания в течение XX века эти идеи не раз подверглись критике и были опровергнуты. Однако, будучи связаны с шовинистической историографией и получив поддержку у нацистских ученых, эти идеи во второй половине XX века замалчивались советской наукой, как замалчивалась и их критика, ибо считалось, что эта малоприятная страница давно перевернута и ее следует навсегда вырвать из памяти. В частности, у нас крайне слабо известен опыт германской науки эпохи нацизма, включая этнологию и антропологию. Между тем сегодняшняя действительность показывает, что короткая память мстит своим недальновидным носителям. И немало наших современников весьма бы удивило сходство ряда идей, распространенных сегодня в научном и медийном пространстве России, с теми, что разделялись учеными в нацистской Германии.
Автор -советский и российский археолог, этнолог и антрополог, автор ряда изданий этно-политологической тематики. Доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института этнологии и антропологии имени Н. Н. Миклухо-Маклая РАН.
На 2013 год, наряду с Валерием Тишковым, наиболее цитируемый исследователь по тематике «межэтнические отношения» по индексу РИНЦ[1].
И это "критика". Т.е. какой плохой Гумилев. Ну просто плохой и всё. "Верьте мне, люди!"
По сути, из этого потока можно выделить для исследования всего лишь один фрагмент:
Ведь, по сути, упомянутая концепция не столько развивала какие-либо новые идеи или подходы, сколько возрождала те давно отброшенные и забытые идеи, которые будили воображение читающей публики ровно сто лет назад. С развитием научного знания в течение XX века эти идеи не раз подверглись критике и были опровергнуты.
В таких случаях, прежде чем критиковать и утверждать, что были опровергнуты, считается корректным указать - какие конкретно идеи, в каких конкретно работах , на какой странице и в каком году изданных. Нет ни одной ссылки.
Чистой воды донос.
Отредактировано Nestor (16.07.2017 16:38:13)