Пионерка Грета Тунберг
Использование детей в идеологических битвах есть классический признак тоталитарных идеологий
Один из моих любимых персонажей мировой истории — пятнадцатилетняя девочка по имени Нонгкавузе.
Нонгкавузе жила в Африке в XIX веке и происходила из племени скотоводов хоса. В 1856 году она вернулась с речки и сообщила, что духи предков сказали ей, что хоса должны убить весь свой скот. После этого мертвые воскреснут, духи предков прогонят белых и дадут хоса новый скот и вообще начнется рай на земле. Хоса послушались девочки и стали убивать свой скот. Духи предков, однако, не приходили.
Тогда хоса поняли, кто был виноват: были виноваты те хоса, которые еще не убили свой скот. Их начали резать и убивать.
Весь скот был убит, посевы были запрещены (тоже духами предков), а духи предков все не появлялись и не появлялись. Начался страшный голод: из каждых четырех хоса трое умерли.
Похожая история случилась в колониальном Массачусетсе в 1692–1693 годах. Я имею в виду знаменитые процессы над салемскими ведьмами — один из классических случаев массовой истерии. Там тоже все началось с девочек-подростков.
Двенадцатилетняя Энн Путнам обвинила соседкину рабыню в том, что та ее заколдовала, и внезапно обретенное всевластие быстро вскружило головы девочке и ее подружкам. Через несколько месяцев целые бригады маленьких мучениц ходили по улицам, указывая на дома ненавистных соседок как на обиталища ведьм. 19 ведьм и колдунов были повешены.
Истории Нонгкавузе и Энн Путнам достаточно типичны с точки зрения психологии. 12–15 лет — это как раз тот возраст, когда подростку хочется утвердить себя как суверенную личность. В традиционных обществах в это время подростки проходили обряд инициации и после этого считались взрослыми; в современном обществе, где процесс обучения длится дольше, это — «трудный» возраст. Возраст, когда прежняя детская любовь к родителям сменяется отторжением, когда подросток отчаянно хочет переплюнуть взрослых, которые дураки и которые не понимают ни его, ни вообще ничего. И фрустрация подростка тем сильней, чем развитей общество и чем дольше ему еще предстоит учиться, прежде чем по-настоящему, а не в мечтах обогнать предыдущее поколение — или хотя бы стать с ним на равных.
Мне долго казалось, что история Нонгкавузе невозможна в современном западном обществе, — до тех пор, пока не увидела шестнадцатилетнюю шведскую девочку Грету Тунберг, вещающую с трибуны ООН.
Девочка Грета, страдавшая, по ее собственным словам, от анорексии и депрессии (у нее также, по данным СМИ, диагностирован синдром Аспергера, который можно считать легчайшей формой аутизма), вдруг поняла, что мир вскоре погибнет от глобального потепления, и с целью предотвратить это перестала ходить в школу по пятницам. После этого смелая девочка Грета стала всемирной героиней, пересекла Атлантику под парусом и выступила на трибуне ООН.
«Я не должна была бы быть здесь, — заявила Грета, — я должна была бы быть в школе на другой стороне океана. Однако вы все приходите к нам, молодым людям, за надеждой. Как вы смеете!»
Таким образом, из речи Греты получалось, что это не она прогуливает школу. Это все взрослые виноваты в том, что она не ходит в школу. «Мы будем наблюдать за вами!» — предупредила шведская пионерка.
«Как вы смеете, — продолжала она, — своими пустыми словами вы украли мои мечты, мое детство… Люди страдают, умирают. Разрушаются целые экосистемы. Мы стоим в начале массового вымирания. А вы говорите только о деньгах, кормите нас сказками о непрерывном экономическом развитии. Как вы смеете?» «Вы — воплощение зла», — гремела девочка с трибуны.
Фото: EPA
Это была речь подростка, который живет в одной из самых благополучных стран мира, который пользуется невероятными для прошлых веков благами цивилизации, который не мерзнет, не голодает, который может попасть из Стокгольма в Нью-Йорк за девять часов полета.
Этот подросток живет в мире, где есть томографы и компьютеры, интернет и редактирование генома; в мире, в котором меньше чем 2% населения, занятого в сельском хозяйстве, собирают с одного гектара земли урожаи, в десятки раз превышающие те, что собирали их голодающие предки, — и все, что могла эта пятнадцатилетняя Нонгкавузе сказать этим людям: «Вы — воплощение зла», «Своими пустыми словами вы украли мое детство».
Мир редко видел столь бессодержательную и столь инфантильную речь со стороны неуравновешенного подростка, у которой сорвало крышу от своего триумфа.
После речи Греты левые всего мира содрогнулись в едином пароксизме восхищения. «Гардиан» сравнила Грету с Авраамом Линкольном! Да что там, это была «важная речь в истории человечества»! Школьники по всему миру последовали примеру смелой Греты и объявили климатическую забастовку.
Что тут сказать…
Все тоталитарные идеологии с удовольствием эксплуатируют эту черту психики подростка — отчаянное желание утвердиться за счет взрослых, соединенное с внушаемостью и инфантильностью.
Пионером в этом деле был знаменитый Савонарола. С каким рвением в 1495 году флорентийские подростки стучались в ворота богатых домов, срывали с прохожих роскошные украшения, сжигали «Леду» Боттичелли на «костре тщеславия»!
Затем настала пора пионеров: Сталин прекрасно осознал, какие преимущества дает тоталитарному государству шпионаж подростка за своими родителями и как легко промыть ему мозги, настроив против недостаточно верных высоким идеалам взрослых. Подлинным, однако, мастером в деле использования подростков для внедрения тоталитарного единомыслия стал Мао Цзэдун со своими хунвейбинами.
Идея хунвейбинов была все та же — очень простая. Разрешим подросткам перевернуть этот, столь ненавистный им, порядок вещей. Разрешим им не ходить на уроки! Разрешим детям с неокрепшей психикой поучать учителей, бить учителей, унижать профессоров. Вот как знаменитый китайский историк Юн Чжан описывает в своих воспоминаниях воспитание хунвейбинами очередного «воплощения зла», которое «украло детство» и имело наглость требовать от учащихся знаний.
«Посередине этого пинали мою учительницу, от боли она каталась по полу, волосы ее были растрепаны. Когда она закричала, чтобы остановились, мальчики, которые набросились на нее, сказали мстительно: «Теперь ты просишь! Разве ты не была жестокой? Теперь проси как следует!»
Они снова начали пинать ее, а потом приказали ей встать на колени, поклониться им и произнести: «Пожалуйста, пощадите мою жизнь, хозяева».
Это был подлинный триумф молодого поколения, которое отряхнуло прах прошлого со своих ног. Не было ни одного слогана хунвейбинов, который не вызовет одобрения нынешних школьников, героически, по образу Греты Тунберг, прогуливающих уроки по пятницам, и эковоинов, протестующих против загрязнения окружающей среды, оставляя за собой горы мусора.
«Уже тридцать лет, — заявила Грета Тунберг в своей речи, — как наука является кристально ясной. Как смеете вы глядеть в сторону!»
Увы, именно речь Греты показывает, что истерика левых по поводу ужасных капиталистов, которые уничтожают весь мир глобальным потеплением, не основана на науке.
Ни одна наука не имеет в качестве своих эмиссаров шестнадцатилетних неуравновешенных девочек, винящих взрослых во всех воображаемых бедах мира с трибуны ООН.
Ни одна наука не устраивает акций протеста в результате откровения, полученного в ходе наркотического прихода, не перегораживает лодками Regent Street и не приковывает себя наручниками к автозаправкам.
Ни одна наука не пользуется приемами из арсенала тоталитарных режимов с целью внедрения в обществе единомыслия.
Никто не ходит на демонстрации в поддержку теории Эйнштейна, и никто еще никогда не перегораживал шоссе в защиту закона Бойля — Мариотта.
Зато тоталитарные идеологии, рядящиеся под науку — например, научный коммунизм, — делают именно это, и теория глобального потепления совершенно неслучайно сменила в головах леваков всего мира теорию прибавочной стоимости. Раньше леваки объясняли про капиталистов, что те украли прибавочную стоимость, а теперь, после кончины СССР, леваки объясняют, что проклятые капиталисты портят климат, и пугают человечество страшилками про засухи, наводнения и конец света, безотказно действовавшими на толпу еще со времени Откровения Иоанна Богослова.
Дело не в Нонгкавузе, не в хунвейбинах и не в девочке Грете. Дело во взрослых, которые используют подвижную и инфантильную психику.
Со времени исчезновения пролетариата как класса леваки всего мира ищут новые группы интересов, на которые они могут опереться в своем перманентном восстании против всех достижений современной западной постиндустриальной цивилизации. Они пытались найти такую группу интересов в мигрантах из исламских стран, в женщинах, которым они объясняли, что все белые самцы их угнетают. Теперь они нашли еще одну группу обиженных, которая с удовольствием взбунтуется, — подростков.
Так что не надо нам тут про «науку»: использование детей для принуждения общества к единомыслию есть классический признак тоталитарных идеологий. Я сильно подозреваю, что когда волна левизны, захватившая современный Запад, кончится, то пионерка Грета окажется в истории не рядом с Авраамом Линкольном, а рядом с Павликом Морозовым, девочкой Нонгкавузе и эпидемией массовой истерии в Салеме.
.