Когда мочой обливают фотографии — это что, борьба за нравственность, что ли?

Вообще не надо общественным организациям бороться за нравственность в искусстве. Искусство имеет достаточно фильтров из режиссеров, художественных руководителей, критиков, души самого художника. Это носители нравственности. Не надо делать вид, что власть — это единственный носитель нравственности и морали. Это не так.

Вообще, у власти столько соблазнов; вокруг нее столько искушений, что умная власть платит искусству за то, что искусство перед ней держит зеркало и показывает в это зеркало ошибки, просчеты и пороки этой власти. А не за то платит власть, как говорят нам наши руководители: «А вы тогда и делайте. Мы вам платим деньги, вы и делайте, что надо». А кто знает? Они будут знать, что надо? Кто нам будет говорить? Я сейчас слышу: «Это чуждые нам ценности. Вредно для народа». Это кто решает? Это они будут решать? Они вообще не должны вмешиваться. Они должны помогать искусству, культуре.

Зрители и критики в целом благожелательно отнеслись к ранним работам режиссёра-дебютанта. Так, на его постановку «Старый друг лучше» откликнулось издание «Страстной бульвар», в публикации которого говорилось о том, что, перенося действие в наши дни и следуя традициям театра Островского, молодой режиссёр создаёт оригинальную, принципиально новую вещь, «лепит премьеру из подручного современного материала»[3].

В статье журнала «Театрал», посвящённой спектаклю «Холостой Мольер», отмечалось, что постановщики ... и ... стремились к тому, чтобы простота спектакля «стала изысканностью»[4]. В журнале «Афиша» рецензент оценил его одержимость театром[5].

Журнал «Итоги» противопоставил агрессивности и технологичности «взрослого театра» ту «студенческую непритязательность и беззащитность»[6], которая позже станет фирменным почерком ...

Есть правило, которому я научился в мастерской Марка Анатольевича Захарова. Невозможно подстроиться под некоего придуманного зрителя, который существует где-то; единственный шанс — попробовать сделать для себя.

Вообще не надо общественным организациям бороться за нравственность в искусстве. Искусство имеет достаточно фильтров из режиссеров, художественных руководителей, критиков, души самого художника. Это носители нравственности.

Вообще, у власти столько соблазнов; вокруг нее столько искушений, что умная власть платит искусству за то, что искусство перед ней держит зеркало и показывает в это зеркало ошибки, просчеты и пороки этой власти. А не за то платит власть, как говорят нам наши руководители: «А вы тогда и делайте. Мы вам платим деньги, вы и делайте, что надо». А кто знает? Они будут знать, что надо? Кто нам будет говорить? Я сейчас слышу: «Это чуждые нам ценности. Вредно для народа». Это кто решает? Это они будут решать? Они вообще не должны вмешиваться. Они должны помогать искусству, культуре.

27 октября 1958 года — совместное заседание Президиума Правления Союза писателей СССР, бюро Оргкомитета Союза писателей РСФСР и Президиума Правления Московского отделения Союза писателей, на котором Борис Пастернак был исключён из Союза писателей СССР за «предательство по отношению к советскому народу, к делу социализма, мира, прогресса, оплаченное Нобелевской премией в интересах разжигания войны»[48].
1960 год — запрет публикации в журнале «Нева» романа Эрнеста Хемингуэя «По ком звонит колокол»[49].
1961 год — изъятие органами КГБ рукописи романа Василия Гроссмана «Жизнь и судьба», остановка выпуска альманаха «Тарусские страницы», изъятие выпущенных экземпляров из торговли и библиотек[50][51].
1 декабря 1962 года — посещение Никитой Хрущёвым выставки художников-авангардистов «30 лет МОСХ», на которой он заявил, что «всё это не нужно советскому народу». В печати была развёрнута пропагандистская кампания против формализма и абстракционизма в искусстве[52][53][54].
10 августа 1963 года — постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР Главлит включён в состав Государственного комитета Совета Министров СССР по печати[55].
13 января 1964 года — арест поэта Иосифа Бродского по обвинению в тунеядстве. Через два месяца он был осуждён к пяти годам принудительных работ со ссылкой в Архангельскую область.
8 сентября 1965 года в Москве был арестован писатель Андрей Синявский, а 12 сентября — писатель Юлий Даниэль. Суд над ними, который завершился приговором на 7 и 5 лет лагерей соответственно за антисоветскую пропаганду, стал окончанием эпохи оттепели.

Цензура в период застоя[править | править вики-текст]
18 августа 1966 года — постановление Совета министров СССР о возврате Главлиту статуса Главного управления под руководством Совмина. С этого времени он именуется «Главное управление по охране государственных тайн в печати при Совете Министров СССР» (ГУОТ)[56].
Май 1967 года — Александр Солженицын рассылает так называемое «Письмо съезду» Союза писателей СССР с публичным протестом против политической цензуры[57].
4 июня 1972 года — вынужденная эмиграция Иосифа Бродского под угрозой преследований КГБ[58].
17 апреля 1973 года — письмо поэта Владимира Высоцкого кандидату в члены Политбюро, Секретарю ЦК КПСС, министру культуры СССР Демичеву с просьбой дать возможность выступать перед слушателями[59].
12 февраля 1974 года — арест Александра Солженицына по обвинению в измене Родине. 13 февраля он был лишён советского гражданства и выслан из СССР.
15 сентября 1974 года — разгон «Бульдозерной выставки» московских художников-авангардистов[60][61][62][63].
19 ноября 1974 года — Советом министров СССР принято Положение о работе Главлита[64].
10 декабря 1975 года — в Осло Еленой Боннэр оглашена Нобелевская лекция академика Андрея Сахарова, в которой он требует среди прочего «свободы совести, существования информированного общественного мнения, плюрализма в системе образования, свободы печати и доступа к источникам информации»[65].
Январь 1980 года — после двух интервью академика Андрея Сахарова иностранным СМИ относительно войны в Афганистане он был лишён всех правительственных наград, включая звание Героя Социалистического Труда, и 22 января без суда выслан в город Горький, где был помещён под домашний арест[66].
1983 год — Министерство культуры СССР приняло инструкцию, согласно которой все профессиональные и любительские музыканты обязаны 80 % концертного репертуара составлять только из песен, написанных членами Союза композиторов СССР[67].
Июль 1984 года — Министерство культуры СССР издало приказ № 361 «О мерах по упорядочению деятельности вокально-инструментальных ансамблей, повышению идейно-художественного уровня их репертуара»[68].
25 июля 1985 года — утверждён «Перечень сведений, разрешаемых к открытому опубликованию, относительно действий ограниченного контингента советских войск на территории ДРА», разработанный в соответствии с Постановлением ЦК КПСС № П 206/2 от 7 июня 1985 года[69].

«Фильм „Величие и падение дома Ксидиас“ является очевидной творческой неудачей киностудии „Ленфильм“ и режиссёра Г. Полоки, не сумевших найти точного художественного решения картины и тем самым допустивших серьёзные идейные просчёты»[5].

По некоторым свидетельствам, фильм Полоки не понравился не только партийным чиновникам, но и автору пьесы Льву Славину[6]; в мае 1967 года состоялась премьера блестящей постановки «Интервенции» в Московском театре Сатиры, — сравнение напрашивалось.

Пытаясь спасти фильм, съёмочная группа обратилась с письмом к Л. И. Брежневу; много лет спустя Г. Полока утверждал, что автором письма был В. Высоцкий[7], однако, судя по записям в дневнике В. Золотухина, текст письма, принятый без поправок и подписанный всеми актёрами, принадлежал Золотухину[3][4]. «Мы хотели, — говорилось в этом письме, — чтобы на наш фильм пришёл массовый зритель, и мы решили возродить в своей работе принципы и приёмы, рождённые революционным искусством первых лет Советской власти, которое само по себе уходило глубочайшими корнями в народные, балаганные, площадные представления. „Самой серьёзнейшей теме, — сказали мы, — самое смелое, пропагандистское решение, вплоть до буффонады и гротеска“. И нам непонятно утверждение некоторых товарищей, что режиссёр и артисты как-то неуважительно обошлись с темой, и, в частности, с образами большевиков, показали их в смешном утрированном виде»[4][8].

Ответа на письмо не последовало; лишь в 1987 году фильм был снят с полки[2] и выпущен в прокат.

Нестору почему-то кажется смешной идея заказать патриотический фильм.

Патриотические постановки служат делу укрепления государства..

Дебют Аскольдова (режиссер "Комиссара")в кино (ранее он работал редактором в Госкино) стал его последней работой в качестве режиссера. Наделенный большим талантом и способный поставить не один замечательный фильм, волею чиновников от культуры он был отлучен от кинематографа.
В 1969 году решением аттестационной комиссии "Мосфильма" Аскольдов был признан профессионально непригодным и уволен, а затем исключен из партии. Но и это был не конец. Оставшегося без работы режиссера выслали из Москвы за тунеядство, а перед этим его ждало судебное разбирательство.
..................
1988 году на Берлинском кинофестивале, где в рамках конкурсной программы картина Комиссар была впервые продемонстрирована зарубежным зрителям, фильм был удостоен специального приза жюри «Серебряный медведь», приза Международной федерации кинопрессы ФИПРЕССИ, Приза имени Отто Дибелиуса международного евангелического жюри и приза Международной католической организации в области кино. В 1988 — 1989 годах лента была отмечена целым рядом престижных кинонаград, в том числе: спецпремией жюри «За лучшую режиссуру» МКФ в Генте (Бельгия); национальной премией Российской Академии кинематографических искусств "Ника" (1988 год) в категориях «Лучшая мужская роль» (Ролан Быков), «Лучшая роль второго плана» (Раиса Недашковская), «Лучшая операторская работа» (Валерий Гинзбург), «Лучшая музыка» (Альфред Шнитке); гран-при международных кинофестивалей в Иерусалиме (Израиль) и Кемпере (Франция), Международного фестиваля еврейского фильма (Сан-Франциско, США); гран-при «Золотой дельфин» международного кинофестиваля "Троя" (Сетубаль, Португалия); кинопризом Католического радио и телевидения (КРО) (Нидерланды); призом «Звезда года — Золотая роза» газеты "АЦ" (Мюнхен, ФРГ); призом кинокритиков ГДР «Абсолютно лучшему фильму 1989 года на экранах ГДР». Кроме того, картина была номинирована на премию "Оскар" в категории «Лучший фильм на иностранном языке».