НЕСКОЛЬКО СЛОВ О НЕМЦОВЕ
Я понимаю, что, почитав наших заукраинцев и либералистов, у которых аж кровавая пена на губах вздувается, многим захочется написать о покойном Немцове что-нибудь неприятное. Ну, из простого человеческого чувства «так нате ж вам, бляди».
Должен всем напомнить – желание это хоть и понятное, но глупое. Просто потому, что наиболее противным беснующимся блядям на Немцова глубокчайшим образом насрать. Более того, на самом деле они сейчас крайне довольны, чтобы не сказать счастливы. Просто потому, что убийство Немцова даёт им отличный повод для извержения фонтанов дикой ненависти к «ватникам» и «колорадам» (то есть к русским как таковым), мобилизует их сплотку и открывает ей перспективу. Например, намеченное ранее воскресное мероприятие превращается из унылого говна на окраине в центровое и накальное. Це перемога.
Что ж касается самого Немцова, то в рядах оппозиции он давно уже занимал место чемодана без ручки. Ну то есть просто – «занимал место». К тому же много знал про всякие старые дела, а такие знания приносят многие печали.
В общем, как раз этим самым гадам и блядям от этой смерти только профит. А своими злобными речами о покойнике вы, господа, им только увеличиваете символический капитал. Копеечку лишнюю кидаете. А то и рублик.
Так что, даже если покойник вам был чем-то сильно неприятен, то не стоит это демонстрировать прямо сейчас. Хотя бы – чтобы не радовать различные подрейтузные формы жизни, которые сейчас скачут, как блохи на кошме.
Закончив с этим, я хотел бы сказать несколько слов о Немцове лично.
С ним я был знаком шапочно, никоим образом не симпатизировал его идеям, но и не делил с ним никаких пирогов, а также не ссорился. И поэтому могу позволить себе роскошь человеческого отношения. Которого он, каким бы он там ни был, всё-таки заслуживает.
Познакомился я с Немцовым в очереди в туалет. Дело происходило в Тверском суде, в январе 2011 года. Там судили. Конкретно - судили Немцова, Лимонова, Яшина и ещё двоих, которых взяли на Триумфальной за понятно что, а также нашего соратника Владимира Тора, схваченного на Манежной за здорово живёшь. Естественно, и к Тору, и к Немцову со товарищи пришли друзья и соратники - поддержать. Националисты и либералы оказались в одном пространстве. Началось какое-то общение. Шло оно по ролевой модели «барышня и хулиган» - либералисты жались и боялись оскверниться, националисты чувствовали себя тоже не в своей тарелке и оттого петушились и немного задирали невольных товарищей по несчастью.
Из этой ролевой картинки если кто и выбывался, так это Немцов. Хулиганом он, может, и не был – но уж точно не барышней.
Столкнулись мы с ним в очереди в туалет. Очередь была большая, всем не терпелось. Немцов терпеть не стал, он пошёл в начало очереди и попросил – вежливо, но напористо – пропустить его вперёд, потому что ему сейчас на суд, а потом в камеру. Я его пропустил, отпустив какую-то шуточку. Немцов поржал, мы представились. Кто-то в очереди что-то сказал про рукопожатость. Мы демонстративно пожали друг другу руки, после чего разошлись по разным кабинкам. В своей кабинке Немцов громко отчитывал по мобильнику на какую-то девицу, а может и даму. Потом он вышел, получил пятнадцать суток (как и Тор) и был уведён в известном направлении (куда через небольшое время отправили и Володю).
В неволе Владимир снабжал товарища по несчастью литературой – в основном выпусками «Вопросов Национализма». Немцов их читал, и весьма внимательно, ужасаясь лишь статьям Александра Никитича Севастьянова. «Всё очень интересно, но Севастьянов! Нет, это неприемлемо!» - говорил он, возвращая очередной номер.
В конце того же года начались знаменитые зимние митинги, где с Немцовым и его коллегами я пересёкся уже более конкретно. То, что либералистам свойственна интенсивная внутривидовая конкуренция, мы догадывались, но не знали, до какой степени. На переговорах по поводу участия националистов – а велись они с разными людьми – имя Бориса Ефимовича поминалось очень часто, и в основном крайне нелестно. Тогда же я впервые услышал развёрнутое изложение темы отношений Немцова с Кремлём. Правда, люди, это излагавшие, сами не оставляли сомнений на счёт того, что таковые отношения у них самих вполне себе имеются. Тем не менее, в дальнейшем ответственность за «слив протеста» была возложена в основном на Немцова. Думаю, он мог бы её кое с кем по справедливости разделить. Впрочем, чего уж теперь-то.
Но вернёмся к теме. На близком расстоянии Немцов оказался человеком неглупым, деятельным и не лишённым обаяния – хотя грубость и завышенная самооценка его не украшали. Однако последние качества были свойственны решительно всем статусным либералам, а вот насчёт первых – увы. К тому же, в отличие от того же Пархоменко (или, скажем, Рыжкова) Борис Ефимович не испытывал какой-то особо жгучей ненависти к русским и столь же безумной любви к антифашизьме, многонационалочке и т.п. При всём, повторяю, своём либерализме.
Тут, пожалуй, стоит кое-что сказать о немцовской оргдеятельности. Он всё время что-то придумывал, планировал, пытался искать «новые формы». Разумеется, придумать что-то действительно новое в такой изъезженной области, как оппозиционная деятельность, довольно сложно. Но Немцов, по крайней мере, ввёл в российский политический обиход несколько полезных технологий. Например, «немцовские доклады про Путина». Сама форма – пропагандитский материал в форме аналитической записки, изданный в виде брошюры на двух скрепках и раздаваемой на митингах и пикетах в качестве «долгого чтения» – не нова. Но в российскую политическую жизнь эту технику привнёс Немцов. Когда мы делали доклад «Кавказ-2011», то ориентировались именно на этот опыт.
Впрочем, были у него и неудачные идеи - например, компания против участия в фальсифицированных выборах, с треском провалившаяся, да и не только это. Особенно раздражало, что Немцов провалов признавать не любил и после какого-нибудь факапа как ни в чём не бывало красовался на трибуне. Ну, красоваться он вообще любил, и с этим иногда сильно перебарщивал. Хотя тоже если так посмотреть – он с трибуны песен Егора Летова не исполнял, американскими учебниками не злоупотреблял. Что уже - - -
Потом был Координационный совет оппозиции, куда Немцов входил. Там он показал себя, скажем так, не людоедски (как некоторые иные, не будем показывать пальцем). Например, проглосовал за принятие ряда вполне полезных документов, в т.ч. касающихся вопросов миграции и темы политзаключённых. Его подпись стоит под обращением КС по делу Даниила Константинова. Надеюсь, ему это зачтётся.
Иногда он вёл себя совершенно по-детски. Например, сильно обижался на подколки националиста Бондарика, который Бориса Ефимовича регулярно доставал (и не только его, а всех вообще, но его особенно). Однажды Немцов отозвал меня в сторонку и очень серьёзным тоном сообщил, что Бондарик оскорбил его по национальному признаку, и если это повторится, он будет его бить. «Я же его убью!» - восклицал Немцов, разворачивая плечи. Своей физической формой Борис Ефимович заслуженно гордился. Я бы, однако, в предполагаемом бою с Бондариком на Немцова не поставил бы – несмотря на разницу в весе, Бондарик был взаправдашним питерским хулиганом, а это совсем даже другой коленкор. Впрочем, до смертоубийства дело не дошло. Более того, если мне не изменяет память, в тот же день Бондарик поддержал Немцова по какому-то голосуемому вопросу спичем. Может, и зря: предложение не прошло.
Несколько раз я наблюдал Немцова «в неудобных положениях». Держался он хорошо. Например, во время круглого стола в представительстве Евросоюза в Москве некий восточноевропеец (кажется, чех) крайне нелестно охарактеризовал деятельность Немцова в Нижегородской области – фактически назвав его жуликом и вором. Немцов не смолчал, Немцов потребовал слова - и выступил с пламенной апологией своего губернаторства, доказывая, что он всё делал правильно, честно выигрывал выборы, а все обвинения фальсифицированы. По стилю изложения чувствовалось, что произносит он эту речь далеко не в первый раз… Впрочем, то было с иностранцами: в другой ситуации, услышав о себе нечто подобное, Немцов попросту наорал на дерзкого.
В дальнейшем, как говорят в таких случаях, «наши пути разошлись». КС был ликвидирован – не без участия Немцова, кстати. Ну а потом бОльшая часть российской оппозицией бросилась украинствовать, и Борис Ефимович был в числе первых. Однако не стоит забывать и о том, что, когда началось заказное «дело Александра Белова», Немцов открыто выступил в его защиту, причём выступил ярко и убедительно.
Владимир Тор в своём дневнике написал – «Никогда не был симпатизантом ельцинской политической линии, наследником которой являлся Немцов, однако человек он был сильным, искренним и незаурядным». Пожалуй, да, где-то так.
Всем, кому Немцов был действительно дорог или хотя бы симпатичен – мои соболезнования.
Всем, кто его не любил, имел к нему обоснованные претензии, просто не переносил на дух - мои извинения.
Ну а выгодополучателям этого убийства - "цур и пек".
